Маршалл Б. Розенберг
ЭФФЕКТИВНОЕ ОБЩЕНИЕ БЕЗ ПРИНУЖДЕНИЯ
Ясное выражение того, что я чувствую
Я вырос в уверенности, что от меня ожидают
Доказательств моей крепости и силы.
Но теперь Джон Вейн уже не мой герой.
И я собираюсь позволить себе проявить мягкость.
Я боялся признать свои чувства, когда мне было
одиноко и грустно.
Я думал, что чувства – это слабость.
а слабость – это плохо.
Но теперь Джон Вейн уже не мой герой
И я собираюсь позволить себе проявить мягкость
Маршалл Розенберг
“Маска”
Маска
Всегда зажата
В бледной тонкой руке.
Маска всегда
Поверх ее лица –
Веселая и улыбающаяся
Маска.
Преданно кисть ее с легкостью держит,
Сообразно задаче.
Но, тем не менее,
Вылили в этом держании
Временами – и трепет, и пальцев дрожание,
Совсем чуть заметные.
Многие, многие годы я был заинтригован.
Но осведомиться не рисковал,
И вдруг – допустил промах,
Я заглянул под маску,
Чтобы увидеть… пустоту
Она была без лица.
И она стала
Просто рукой,
Грациозно держащей
Маску.
Когда мы открыто и ясно показываем свои чувства, мы облегчаем для окружающих людей давать нам от всего сердца. Наши чувства свидетельствуют о нашем состоянии. Такая информация
необходима для увеличения доверия и безопасности. Иллюстрация 6 дает несколько примеров чувств, переживаемых нами в разное время.
Используя методику ненасильственной коммуникации, мы подбираем слова, точно описывающие наше эмоциональное состояние, и избегаем неопределенных выражений. Возьмем, например, выражения: “Я чувствую себя хорошо” или “Я чувствую себя плохо”. Слово ‘хорошо” может
означать “я счастлив”, “я испытываю удовольствие” или “облегчение”. Или оно может означать и многие другие чувства. В этом и проблема. Слово “хорошо” затрудняет для другого человека понимание того, что мы в действительности чувствуем. “Плохо” также затрудняет для других людей
присоединение к нашим переживаниям и легко приводит их к неправильным толкованиям наших слов. Оно не проясняет, чувствуем ли мы страх, гнев, печаль или что-нибудь еще.
Когда мы используем методику ненасильственного общения, мы видим разницу между мыслью и чувством. Человек может употреблять глагол “чувствую”, но не выражать чувства.
Заметьте в следующих предложениях, что когда глагол “чувствую” предшествует словам “что”,
“подобно”, “как если бы”, “что я/ты/он/она/они”, то данное выражение не описывает с достаточной ясностью, что говорящий чувствует: “Я чувствую, что вам следует знать лучше”; “Я чувствую, что мне следовало бы заняться чем-то лучшим”: “Я чувствую, что чуть не влип в нечестное дело”.
Целью методики ненасильственной коммуникации не является исключение мыслей из процесса общения. Скорее, как это показано на Иллюстрациях б и 7, наша цель – убедиться, что наши мысли не отделены от чувств и потребностей. При использовании Модели ненасильственного
общения мы различаем слова, описывающие наши мысли о действиях других людей по отношению к нам, и наши чувства. Например, если субъект говорит: “Я чувствую себя неправильно понятым”, это
утверждение скорее является его оценкой степени его понимания другими людьми, чем выражением его чувств. Этот человек мог чувствовать досаду, обескураженность или другие чувства.
Или возьмите утверждение: “Я чувствую, что меня проигнорировали”. Я готов поспорить, что временами, когда у вас была мысль о том, что вас проигнорировали, вы чувствовали облегчение, потому что вы не хотели быть включенными. В других случаях, когда вы думали, что вас игнорируют, вы чувствовали обиду, потому что вы хотели быть вместе. Это показывает, что такие слова скорее говорят о том, как мы видим вещи, чем о том, что мы чувствуем.
Здесь приведен список слов такого рода:
Я чувствую (себя)…покинутым оскорбленным
преданным (кем-то) забитым (кем-то)
третируемым обманутым
принужденным (кем-то) загнанным в угол
потерявшим доверие проигнорированным
запуганным униженным
обведенным вокруг пальца непонятым
пренебрегаемым перегруженным
управляемым раздавленным
подавленным (кем-то) отверженным
угрозу (со стороны кого-то) неоцененным
неуслышанным незамеченным
нежеланным использованным
Когда мы пользуемся методикой ненасильственной коммуникации, мы различаем слова,
описывающие наши мысли о себе, и наши чувства. Например, если я сказал: “Я чувствую, что я
плохой игрок на гитаре”, то это выражение означало бы, как я оцениваю свою способность играть на гитаре, но не передавало бы мои чувства. Подобным образом, если бы я сказал: “Я чувствую себя малозначимым для людей, с которыми я работаю”, в этом выражении больше бы отражались мои мысли о том, как меня оценивают другие люди, чем мои переживания в этой ситуации.
Ролло Мэй, американский психолог, утверждает, что эмоционально зрелый люди имеют настолько широкие возможности выражать свои эмоции, что их можно уподобить симфоническому оркестру Большинство из нас, к сожалению, говорит Мэй, в этом отношении подобны горну.
Довольно часто оказывается, что наш словарь для выражения чувств более ограничен, по сравнению с нашим словарем в навешивании на людей ярлыков. Это опасный сигнал, согласно Эндрю Шмуклю. В своей книге “За пределами слабости” он пишет, что насилие, будь то между народами или членами семьи, более вероятно, когда люди научены думать о том, что “не так, как
надо” у других, чем когда они склонны думать о том, что происходит в них самих.
Случай, произошедший со мной, когда мне было 9 лет, показывает, как может начинаться изоляция от собственных чувств. После того, как закончился школьный день, я спрятался в одной из комнат, так как несколько мальчишек ждали меня у школы, чтобы побить. Учительница увидела меня и сказала, что я должен покинуть школу. Когда я сказал ей, что боюсь уходить, она ответила:
“Мальчики не боятся”
Я получил аналогичный урок в отделении от собственных чувств спустя несколько лет, во время занятий спортом. Для тренеров было типичным подзадоривать нас “играть до боли”. Это означало, что они ценили тех спортсменов, кто хотел продолжать “отдавать всего себя” и продолжать играть, независимо от того, какую физическую боль они испытывали. Однажды я продолжал играть в бейсбол в течение месяца после того, как сломал кисть.
Отсутствие контакта с нашими чувствами может иметь серьезные последствия в нашей профессиональной и личной жизни. Когда мы не выражаем наши чувства, люди часто неправильно понимают наши переживания, рассматривая их проявление как критику или нападение, и поэтому уменьшается возможность для сотрудничества и взаимной поддержки. Например, однажды администраторы больниц, с которыми я работал, испытывали беспокойство в связи с приближающейся встречей с врачебным персоналом. Они собирались попросить врачей поддержать
их проект, против которого те ранее проголосовали с перевесом голосов в 17 к одному.
Администраторы были заинтересованы в том, чтобы я продемонстрировал (или проиграл), как они могут использовать методику ненасильственной коммуникации, когда будут говорить с врачами по этому вопросу.
Я взял на себя роль одного из администраторов и начал говорить: “Мне страшновато говорить об этом”. Я начал так, потому что чувствовал, как они боятся вновь обсуждать этот вопрос с врачами. И прежде, чем я смог продолжить, один из администраторов остановил меня, говоря: “Вы
слишком нереалистичны. Мы не можем говорить врачам, что боимся”.
Мне было интересно, почему этот человек верит в это, и попросил его объяснить, почему это кажется ему невозможным. Без колебаний он ответил: “Если бы мы сказали, что боимся, они бы разорвали нас на кусочки”. Его ответ не был для меня неожиданным, так как я уже слышал
подобные высказывания других людей, касающиеся их места работы. Многие люди не могут представить себя выражающими какие-либо чувства, когда находятся на работе.
Тем не менее я рад сообщить, что один из администраторов решился-таки и рискнул выразить свои чувства на злополучном собрании. Он рассказал мне, что он описал свои чувства и раскрыл причины; почему ему бы хотелось, чтобы они изменили свою позицию. Он заметил, как отличалась
их реакция от той, которая бывала, когда он действовал в своей обычной манере – абсолютно логично и рационально, без какого бы то ни было проявления того, что было у него на душе. Он сказал мне о том, что был удивлен и испытал облегчение, когда вместо того, чтобы “быть разорванным на куски”, он получил поддержку, о которой просил. Врачи пересмотрели свою предыдущую позицию и проголосовали 17 против в поддержку проекта
Этот драматический поворот помог администраторам понять и оценить положительные стороны открытого выражения собственной уязвимости даже на работе.
Зная, как часто мужчины говорят мне о том, что считают свою работу местом, где небезопасно открывать себя, демонстрируя свою уязвимость, не удивительно, что я часто слышу от их жен высказывания типа: “Маршалл, я не хочу, чтобы вы меня неправильно поняли; мой муж –
прекрасный человек, но я никогда не знаю, что он чувствует”. Затем эти женщины признаются, что они испытывают состояние одиночества и крушения надежд, которое всегда бывает, когда вы хотите быть в очень близких отношениях с человеком, а он не умеет выражать свои чувства. Благодаря этим женщинам я понял, какое испытываешь одиночество, когда живешь с человеком, работающим в таком месте, где боятся искренних отношений, а обман и увертки являются нормой поведения.
Такое отделение от чувств особенно часто наблюдается среди юристов, инженеров, полицейских, военных и менеджеров акционерных обществ.
Одна такая женщина, неудовлетворенная способностью своего мужа выражать свои чувства, привела его на семинар. И в какой-то момент она сказала ему: “Я чувствую, что как будто живу со стеной” Он же продемонстрировал превосходную имитацию стены – он сидел, не отвечая на это ее утверждение. Затем она посмотрела на меня и произнесла: “Посмотрите, это происходит постоянно.
Он сидит и ничего не говорит. Это все равно что жить со стеной”. Я сказал ей, что, похоже, она чувствует себя одинокой и хочет быть в более близком эмоциональном контакте с мужем, чем это
получается сейчас. Она подтвердила это.
Я также помог ей понять, что высказывания типа: “Я чувствую, что живу как будто со стеной” не являются эффективным способом привлечения внимания мужа к ее чувствам и желаниям. Я показал, что, когда мы после слов “я чувствую” употребляем слова ‘как будто” и “что”, другие люди скорее всего услышат критику и не соединятся с нашими переживаниями Далее я показал, как часто такие утверждения приводят к самосбывающимся предсказаниям. Например, муж, слыша, что его критикуют за то, что он ведет себя как стена, чувствует обиду и растерянность, и не может ничего сказать, подтверждая тем самым то, как жена его воспринимает
Другой случай, демонстрирующий отрицательное влияние запрятывания своих чувств, произошел однажды, когда меня попросили провести курс ненасильственной коммуникации с группой учащихся в негритянском районе города Сент-Луиса. Когда я в первый день вошел в комнату, ученики, непринужденно болтавшие перед этим, внезапно замолчали Когда я сказал “Доброе утро”, ни один не ответил. Я чувствовал сильный дискомфорт, но боялся в этом признаться. Вместо выражения своих чувств, я продолжил в своей наиболее профессиональной манере: “Мы будем изучать процесс коммуникации, который, я надеюсь, поможет в ваших взаимоотношениях дома и с друзьями’.
Я продолжал давать информацию о методике ненасильственной коммуникации, но, похоже, ни один не слушал. Одна девушка достала лак и стала красить ногти. Студенты у окна смотрели, что происходит внизу на улице. Я чувствовал себя все более неуютно, но не сказал ничего
Наконец, один из студентов, обладающий большей решимостью, чем я, начал. “Вы терпеть не можете находиться среди чернокожих, не так ли?” Я сразу же понял, как мое старание скрыть свой дискомфорт повлияло на мнение студентов. Я ответил: “Я нервничаю, но не потому, что вы
чернокожие. Это связано с тем, что я никого из вас не знаю, и тем, что я не почувствовал, что принят вами, когда вошел в эту комнату”. Это выражение моей уязвимости произвело колоссальный эффект. Студенты начали задавать вопросы обо мне, рассказывать кое-что о себе и выражать
заинтересованность в изучении методики.
Ниже приводится список слов, которые помог/т вам выражать чувства более грамотно.
Чувства, когда наши потребности удовлетворяются
бдительность
безопасность
бодрость
беззаботность
благодарность
вдохновение
безмерная радость
блаженство
веселье
вовлеченность
воодушевление
взбодренность
возбужденность
взволнованность
возбуждение
восторженность восхищение гордость
добродушие доверие довольство собой
дружелюбие жизнерадостность забота
заинтересованность заинтригованность затаив дыхание
захваченное изумление комфорт
ликование лучезарность любознательность
любовь любопытство надежда
наэлектризованность нежность облегчение
оживление оживленность оптимизм
освеженность ослепительность очарованность
пикантность поддержка поглощенность
предвкушение прибавка сил признательность
покой приятность пробужденность
пылкость радость решительность
свежесть свобода сильное впечатление
сияние смелость спокойствие
счастье теплота трогательность
увлеченность удивление удовлетворение
удовольствие умилительность умиротворенность
успокоенность фонтанирование чувствительность
экзальтированность экспансивность экстаз
энергичность энтузиазм юмор
Чувства, когда потребности не удовлетворяются
антипатия мучение равнодушие
безнадежность “надоело” раздосадованность
безразличие напряжение раздражение
беспокойство негодование разочарование
беспомощность недоумение разъяренность
бесчувствие незащищенность “расклеенность”.
вздорность неистовство рассерженность
вина ненависть расстройство
возбужденность неохота ревность
волнение нерасположенность “сердце обрывается”
враждебность нервозность “сердце упало”
встревоженность нерешительность скепсис
вялость нестабильность скорбь
гнев несчастливость скрытая досада
гневный несчастье скука
горе нетерпение смущение
горечь неудовольствие сожаление
горячий
депрессия
дискомфорт
досада
“до белого каления”
жалость
замешательство
злоба
издерганность
инертность
испуг
испуганность
истощенность
“как на иголках”
легковерие
лень
летаргия
лишенный бодрости
любопытство
“мандраж”
меланхолия
мрачность
обескураженность
обеспокоенность
огорченность
озабоченность
отвращение
отравленность
отчаяние
оторванность
отчуждение
ошеломленность
паника
пассивность
печаль
плохо
плохое предчувствие
подавленность
покинутость
потеря духа
потрясение
одиночество
пессимистичность
пораненность
противоборство
сонный
стеснение
стеснение в груди
страдание
страх
сумасшествие
тревога
тупость
тяжесть
удивление
удрученность
ужас
унылый страх
уныние
упадок духа
усталость
утомление
уязвленность
хандра
холодность
чувствительность
шок
Ясное выражение своих потребностей
“Я хотел бы помнить”
В те моменты, когда то,
Что исходит из самых глубин меня.
Ты отвергаешь,
Мне хотелось бы помнить
Что там, во мне, все равно нечто ценное есть.
Я открылся тебе.
Но это было не очень то мудро.
И я ушел, чувствуя себя
Какой-то нежеланной покупкой.
Больше не хочу спокойно созерцать.
Как я теряю все свои силы.
Позволяя, чтобы то, что дорого для меня,
Зависело от твоих слов.
Маршалл Розенберг
Когда мы используем язык ненасильственной коммуникации, то после выражения наших чувств мы говорим о связанных с ними потребностях. Это требует осознания того, что происходит внутри нас такого, что вызывает эти чувства, вместо перенесения ответственности за наши чувства на действия других людей.
Для того, чтобы помочь нам осознавать, что наши чувства – это дети наших потребностей,
после выражения наших чувств мы продолжаем: “потому что я..”,, раскрывая потребности, генерирующие наши чувства. Так, мы можем говорить: “Я обескуражен, когда ты говоришь это потому что я хотел бы, чтобы ты понял меня по-другому”; или: “Я чувствую себя обессиленным,
потому что я хотел бы больше преуспеть в своей карьере к настоящему моменту”.
Таким образом, мы принимаем ответственность за наши чувства на себя, а не виним в них других людей. Заметьте разницу: “Ты разочаровал меня, не зайдя вчера вечером”, и “Я расстроился, когда ты не зашел вчера, потому что я хотел обговорить с тобою несколько важных для меня вопросов” В первом случае говорящий перекладывает ответственность за свои чувства полностью на действия другого человека. Во втором – говорящий принимает ответственность за свои чувства на себя”
Приведем другие примеры, когда люди перекладывают ответственность за свои чувства на других:
“Ты выводишь меня из себя, когда ты так делаешь”.
“Это действительно меня достало”,
“Мне стало больно из-за того, что ты это сказал”.
“Ты разочаровываешь маму, когда не ешь то, что тебе положено”.
“Когда ты говоришь, не поднимая руки, меня это злит”.
Главный механизм создания мотивации за счет чувства вины заключается в обучении людей тому, что они ответственны за переживания других. Так, когда родители говорят; “Твои плохие оценки в школе доставляют неприятности отцу”, они фактически утверждают, что действия детей –
единственная причина родительского счастья или несчастья Веря этому, ребенок чувствует вину за страдания родителей.
При поверхностном взгляде ответственность за чувства других может быть легко спутана с заботой. Получается, что ребенок заботится о родителях, и поэтому чувствует вину, когда родители страдают. Однако в этих случаях, если ребенок делает то, чего хотят родители, то он делает это не от сердца, а для того, чтобы избежать вины.
Иногда потребности, стоящие за нашими чувствами, выражаются через интерпретации и образы. Большинство из нас не научены думать в терминах потребностей. Скорее, нас научили тому, чтобы в ситуациях, когда наши потребности не реализованы, думать, что другие в чем-то неправы.
Так, мы можем сказать, что наши дети ленивы, если они не повесили на место свои пальто, чего нам хотелось бы. Мы можем сказать о рабочих, что они безответственны, если они делают свою работу не так, как бы мы хотели.
Когда мы используем методику ненасильственной коммуникации, мы осознаем, что такое истолкование действий других является трагическим выражением наших нереализованных потребностей – трагическим в том смысле, что оно уменьшает для других людей возможность
услышать наши потребности и повышает вероятность того, что эти люди будут защищаться или противостоять нам. Мы осознаем существование таких интерпретаций и знаем, как они влияют на наши чувства. Мы также понимаем, что до тех пор, пока мы не станем осознавать потребности,
которые выражаются в этих интерпретациях, наша коммуникация скорее будет восприниматься окружающими как критика в их адрес, чем будет создавать условия для них концентрироваться на том, что они могут сделать для нас.
Иллюстрация 9 дает пример того, как различаются чувства, в зависимости от того, связана ли эмоциональная реакция с потребностями, или она определяется мыслями. Здесь также показано, какова коммуникация, когда люди принимают ответственность за свои чувства на себя, и когда – нет.
ГНЕВ
Гнев – это особенно важное чувство по двум причинам. Во-первых, гнев – это сигнал того, что определенные потребности не были реализованы Во-вторых, гнев показывает, что наше мышление не связано непосредственно с нашими потребностями, а повернуто в прямо противоположную от них сторону – к обвинению и осуждению других. Часто мы не осознаем эти мысли. Нам кажется, что наш гнев исходит только из того, что сделали другие и мы не замечаем ту роль, которую осуждающее мышление внесло в наш гнев.
Так, мы говорим себе или человеку, против которого направлен наш гнев. “Меня злит, когда вы играете на инструменте так громко, что я не могу спать!”- не осознавая, что мы считаем человека бесчувственным, грубым, или думаем, что этот человек должен был знать, что это разозлит нас.
Когда мы думаем таким образом, мы осложняем людям, против которых направлен наш гнев, заботу о наших нереализованных потребностях. Для них очень легко интерпретировать наши слова как атаку, и их энергия обычно поворачивается скорее в сторону собственной защиты, чем в
сторону понимания и реализации наших потребностей. Если же они меняют свое поведение и делают то,что мы хотим, они чаще всего делают это из чувства стыда, страха, неловкости или обиды, но не
от сердца. В этом случае мы дорого платим за реализацию наших потребностей, так как, если подобные чувства движут действиями, пропадает добрая воля.
Наши осуждающие мысли разрушительны и в том случае, если мы внешне сдерживаем тот гнев, который эти мысли вызывают. Взгляд наших глаз и тон нашего голоса приводят людей к пониманию, что их осуждают.
После полного осознания того, как осуждающее мышление влияет на наш гнев, методика ненасильственной коммуникации советует направить свое внимание на те нереализованные потребности, которые нашли отражение в осуждающем мышлении. Главная идея методики заключается в том, что любое обвинение – это результат отделения от нас наших нереализованных потребностей. Соединение с этими потребностями приводит к изменению наших чувств. Вместо гнева мы теперь можем чувствовать боль или грусть, оторопелость или страх, или какие-то другие
чувства, которые присутствуют, когда мы прямо связаны со своими потребностями. Гнев к этому моменту уже трансформировался в чувства, которые более непосредственно связаны с нашими потребностями. Если мы в этот момент начинаем выражать вслух то, что происходит в нас, люди
могут легче понять наши потребности и не считать себя атакуемыми.
Предложение трансформировать гнев и мысли, влияющие на гнев, в наши чувства и потребности, может с первого взгляда показаться огорчительным для людей, которых в детстве учили, что “хорошие” люди никогда не позволяют себе злиться. Они расстроятся, потому что они не
различают разницы между подавлением гнева и его трансформацией. Нередко такие люди вкладывают много времени, денег и энергии в психотерапию, чтобы быть способным принять свой гнев. И они слышат наше предложение о том, чтобы соединиться с потребностями, которые стоят за чувствами не как возможность трансформировать гнев, а как поощрение к его подавлению.
Другие боятся, что трансформация гнева в потребности и чувства, стоящие за ним: отберет у них энергию, которую они использовали бы для совершения действий. Они беспокоятся, что, если они
не будут достаточно разозленными, им может не хватить энергии для того, чтобы скорректоровать ситуацию, которую они считают угнетающей.
Я уверяю их в том, что люди, владеющие методикой ненасильственной коммуникации, имеют больше энергии для действий, так как свои осуждения они трансформируют в нереализованные потребности, и их гнев трансформирован в другие чувства.
Гнев – это чувство, мобилизующее нас на наказание других. Это не то чувство, которое прямо развивается из наших потребностей. Когда мы испытываем чувства, непосредственно связанные с нашими потребностями, у нас столько же энергии для действия, сколько и тогда, когда мы испытываем гнев. Разница же в том, что, находясь в контакте с нашими потребностями, мы скорее
будем действовать в направлении их осуществления, чем когда мы наказываем и обвиняем других
Следующая история заключенного, с которым я работал в шведской тюрьме, показывает трансформацию, которая происходит, когда мы успеваем соединиться с потребностями, стоящими за нашим гневом, прежде, чем успеем его выразить.
Работая с группой заключенных, я рассказал им, что наши чувства – это результат не того, что с нами случилось, а результат соотношения между случившимся и нашими потребностями, Тогда один из них спросил: “Что вы имеете в виду, говоря, что окружающие не могут заставить нас
испытывать те или иные чувства. По его глазам и тону голоса можно было видеть, что для него очень важно было получить дальнейшее разъяснение,
Я сказал ему: “Вспомните какой-нибудь недавний случай, когда вы переживали сильные чувства”.
Он ответил; “Прямо сейчас я очень сильно переживаю по одному поводу”.
Я спросил, что это были за чувства.
Он: “Я ненавижу наш персонал”,
Я спросил, что же выводит его из себя.
Он : “Я спросил у них гри недели назад могу ли я участвовать в одной из обучающих
программ, и до сих пор не получил ответа”.
Я “Ваш ответ звучит так, как будто отсутствие ответа на вашу просьбу является
единственным источником вашего гнева”.
Он: “Да”.
Я: “Я озабочен тем, что, судя по вашему высказыванию, получается, что ваш гнев
порождается только тем, что делают они. Я хотел бы, чтобы вы постарались осознать, что происходит внутри вас такого, что вызывает ваш гнев”.
Он: “Что вы имеете в виду?”
Я: “Скажите мне то, что вы говорите себе о персонале, не дающем вам ответа об участии в
программе”
Он: “Это типично для части персонала. Они абсолютно бесчувственны к потребностям
заключенных. Они относятся к вам так, как если бы вас вовсе не было”.
Я: “Я уверен, что именно эти слова, которые вы говорите себе о персонале, а не то, что они
делают, заставляет вас испытывать чувство гнева. Вы понимаете, что я имею в виду?”
Он: “А как я могу думать об этом иначе?”
Я: “Прежде, чем мы обсудим способы, с помощью которых вы сможете думать об этой
ситуации по-другому, я хотел бы убедиться, что вы видите связь между способом вашего мышления
о персонале и вашими переживаниями”.
Он: “Думаю, что я понял”.
Я: “Я уверен, что каждый раз, когда вы в гневе, вы можете обнаружить, что это происходит из-за ваших осуждающих мыслей по поводу действий других. Так или иначе, но вы думаете, что они в чем-то не правы, или им не следует делать то,что они делают”.
Он: “А как еще я должен думать?”
Я: “Я бы не хотел говорить вам о том, как вы должны думать. Тем не менее, я хотел бы показать вам, что произойдет, когда вы сфокусируете свое внимание на ваших нереализованных потребностях, а не на интерпретации действий других людей. Для того, чтобы пояснить это, я хотел бы, чтобы вы сфокусировали свое внимание на том, в чем вы нуждаетесь в вашей ситуации, и чего вы не получаете, и сказали бы мне, что это такое”.
Он: ‘Я нуждаюсь в обучающей программе, о которой просил, так как работа, которой я хотел бы заняться, когда выйду отсюда, зависит от этого. Если у меня не будет квалификации, я весьма вероятно, снова вернусь сюда через некоторое время после выхода”.
Я “Теперь, когда ваше внимание сфокусировано на этой потребности – избежать возвращения
в тюрьму вновь, скажите мне, что вы чувствуете?”
Он: “Я испуган”.
Я: “Заметьте, что когда ваше внимание сфокусировано на нереализованных желаниях, вы переживаете испуг. Когда же ваше внимание направлено на осуждение того, что что-то не так с персоналом, не реализующим ваши потребности, вы чувствуете гнев”.
В этот момент один молодой человек очень печально посмотрел и опустил голову. Я спросил его, может ли он сказать мне, что с ним происходит, но он пробормотал, что он сейчас не может говорить об этом. Позже я узнал, что беспокоило его. Он объяснил, что если бы он был способен разбираться в потребностях, влияющих на его чувства, он бы 2 года тому назад не убил своего лучшего друга.
Два месяца спустя этот молодой человек приложил большие усилия, чтобы организовать семинар с несколькими заключенными, которые не принимали участие в предыдущем семинаре.
Большинство из тех. кого он побудил участвовать в семинаре, кого-то убили. Они также нашли чрезвычайно полезным научиться лучше разбираться в том, что происходит у них в душе.
На второй день семинара один молодой человек чрезвычайно эмоционально сказал: “Маршалл, во время перерыва на ланч я очень хотел выйти во двор и закричать, что было сил: “Благодарю, Боже, что я учусь чему-то, что может помочь мне выразить то, что во мне происходит”.
Он тоже убил кого-то в приступе гнева.
Книгу М.Розенберга можно найти на сайте:
(Ещё нет оценок, будьте первыми!)
Загрузка...
